|
Страница 2 из 9 Я вспомнила мытье под душем, ту достопамятную субботу моего прозрения. Алле я велела рассказать, что она любит, и та изложила целую философию: любит кататься на трамвае, любит клубничное варенье, любит артиста Евгения Леонова и одеколон «Красная Москва». Тогда это показалось просто забавным, теперь же меня осенило: Аллочка, ты каталась на трамвае? У нас ходят одни автобусы. А душилась одеколоном «Красная Москва»? Им пахла Наталь Ванна. Есть над чем поразмыслить. Может ли человек любить то, чего не знает, не пробовал? Еще как может! И чем меньше этот человек, тем больше в его любви самоотречения и настойчивости. Как же можно обмануть такую любовь? Припомнила личное дело Аллы. Мать умерла, вместо имени отца— прочерк. Конечно, отец — неизвестное со многими вопросами, но мать была молодая, умерла от несчастного случая на производстве, а Игорь Павлович и Агнесса Даниловна говорили о серьезности своих намерений, и мы с Аполлошей перерыли все дела, пока нашли им эту девочку. Так сказать, с перспективой. Да и вообще! Крупные веснушки разбрызганы на носу, глаза голубые, озорные. Чертенок в юбке! «Князь» с «княгиней» прямо в нее вцепились. Что же случилось-то? Неожиданно Алла проговорила: Папа Игорь сказал, что после каникул я у них навсегда останусь,— и вздохнула.— Наверное, последний раз здесь ночую. Папа Игорь? — осторожно переспросила я. У меня же нет папы,— как бестолковой, объяснила серьезно Алла,— а я хочу!
|
